Выступление на расширенном заседании коллегии журнала «Прогнозис».

27 апреля 2005 г.

Трудно представить себе более неподходящее политически время для выдвижения идеи восточно-европейской интеграции, чем то, в котором мы живем. На тех, кто рискнет это сделать, обрушится вал добросовестной и не очень добросовестной критики. Но делать это необходимо именно сейчас. Достаточно ли безумна ваща идея, чтобы оказаться истинной?

В записке Александра Львовича Погорельского содержится ряд очевидных и правильных констатаций:

1. все разговоры об интеграции на постсоветском пространстве на сегодняшний день зашли в очевидный идейный тупик
2. в условиях современного мира строительство национального государства противоречит национальным интересам страны и ее этнического большинства
3. развитие наднациональных форм идет параллельно с процессами завершения формирования входящих в союз наций.

И несколько продуктивных, на мой взгляд, идей:

1. русско-украинское единство лежало в основе Российской империи. Советский Союз можно было представить без любой республики, но только не без России и Украины
2. русским необходимо ... переуступить инициативу формирования нового наднационального государства элите этих наций.

Есть ряд спорных утверждений и предпосылок, самым опасным из которых является миф о «жертвенности русских» по отношению к другим этносам. Именно этот миф, наряду с мифом об угнетении русскими других этносов стал главной психолого-политической причиной распада Советского Союза.

Когда этот миф был снят с помощью концепции «пролетарского интернационализма и мировой революции», произошла консолидация и модернизационный прорыв. Когда, в свою очередь, были «сняты» эти концепции, произошла немедленная дезинтеграция. Об этом очень точно писал Станислав Белковский в своей статье «Закат Путина» во вчерашнем номере «Ведомостей».

Невозможность построения национального государства в России определяется не только объективным противоречием между самой формой национальных государств и процессом глобализации, но и тем, что в России власть никогда на протяжении всей ее истории не была национальной в собственном смысле слова этого слова: Рюриковичи, Романовы, большевики – все выводили свои властные полномочия из над и вне национальных оснований.

Национальный государственный проект в Российской империи не был завершен. Применительно к российско-украинским отношениям см. А.И. Миллер !Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). Россия не прошла, не успела пройти путь Франции, не могла пройти путь Германии. Россия по отношению к нынешней Украине (и географически, и во многом этно-политически Великобритания по отношению, например, к США. Упоминание Черчилля в этой связи очень верно.

Возможно ли сегодня, в новых условиях завершить его, к чему очевидно стремится и президент, и правительство? Я думаю, что невозможно. Нельзя дважды вступить в одну и ту же воду. Это типичны случай непонимания исторического процесса и попытки заставить его течь в желательном для нас направлении. Национальное государство в современных условиях такой же затратный и нереализуемый проект, как «мировая революция». И тут, и там – тот же стиль мышления – подогнать исторический процесс под упрощенно понимаемые интересы России, или узко понимаемые как интересы политической и хозяйственной верхушки.

Трудно представить себе более неподходящего в политическом смысле времени, чем нынешнее, для выдвижения идеи «Восточно-европейской Конфедерации». Но и трудно представить себе более настоятельной политической необходимости, чем теоретическое всестороннее осмысление альтернативных или параллельных европейскому процессу в его нынешнем состоянии интеграционных проектов, чем предложенный Александром Львовичем.

Отталкиваясь от его же вывода о значении российско-украинских отношений и понимая нынешнее их состояние, начинать необходимо именно с них. И начинать необходимо с осмысления и прогнозирования ситуации.

Российское руководство стремится к невозможному. Оно отвергает ценностную составляющую интеграции, поскольку ею сегодня может быть только либерализм, а носители этой ценности – США, ЕС, НАТО – воспринимаются им как конкуренты. И в то же время явно стремиться в отношениях с Украиной достичь чего-то большего, чем простое сотрудничество при совпадающих национальных интересах. Это делает российскую политику двусмысленной и постоянно воспроизводит подозрения в неискренности.

Начинать интеграцию не с ценностей, а с интересов – строить дом с крыши. Необходимо сосредоточиться на аксеологической стороне проблемы. Есть ли общие ценности? В чем они состоят? Достаточно ли этого для полноценной интеграции?

Заметки.

1. То, что называлось многими «бархатными революциями» есть бунт содержания против формы. Это – постдемократические революции эпохи глобализации, или, если хотите, запоздавшие демократические революции, происходящие в период, когда национальные демократии стали клониться к упадку.
2. Главный «русский секрет» состоит в том, что на самом деле, в эническом отношении, все русские – украинцы. Граждане, как и во времена Киевской Руси – украинцы (поляне, северяне, древляне, словене, кривичи, радимичи и т.д.),, а власть – русская, независимо от этнического происхождения. Русскость – черта элитарная.
3. Проект ВЕК сегодня можно воспринимать как бред. Это и есть позитивный бред.