Отложенный выбор. Размышления наблюдателя.

Украина. 01/11/2004.

Когда я пишу эти строки, официальные результаты выборов президента Украины еще не подведены, еще не сформулированы выводы небывало большого числа наблюдателей за выборами, приехавших этой осенью в Украину, еще не хлынул поток комментариев политологов и журналистов. Именно этого я и хотел. Я хотел поделиться свежими, не остывшими еще и сугубо личными впечатлениями. Весь мой жизненный опыт подсказывает мне, что первые впечатления – самые важные. Они проигрывают в глубине анализа, но выигрывают за счет непосредственности восприятия, которое нередко позволяет «ухватить» суть происходящих событий.

В заглавии я назвал себя «наблюдателем». Собственно им я и был, хотя, в отличие от официальных наблюдателей, меня на эту роль никто не назначал. Я не был на избирательных участках, но в течение месяца встречался самыми разными людьми, смотрел телевизор, слушал радио и добросовестно покупал и читал украинские газеты. То, что мне не нужно было «по должности» искать или наоборот, как это нередко бывает в таких случаях, скрывать нарушения выборного законодательства, позволяло смотреть на текущие вокруг меня события в целом, не сосредотачиваясь на деталях. За деревьями, как известно, не видно леса.

Признаюсь, что я не был объективным наблюдателем. Я вообще не очень верю в объективность, когда речь идет о людях. Если бы математические аксиомы затрагивали интересы людей, они опровергались бы. Для меня это - несомненно. Кроме того, я украинец. Я родился на этой земле и люблю ее, чем дальше, тем глубже и больше. Только тут я чувствую себя дома, а людей на улице чувствую если не родными, то соседями. В молодости я был убежденным коммунистом. В моем понимании тогда быть коммунистом означало бороться с несправедливостью. Посмотрев мир и повзрослев, я понял, как минимум, две вещи. Нельзя с одной несправедливостью бороться с помощью другой несправедливости. А также то, что негодные средства не могут быть оправданы высокой целью. Во мне произошла внутренняя эволюция, но я никуда не ушел от юношеских убеждений. Как тогда, так и сейчас ничто не огорчает меня больше, чем несправедливость окружающего меня мира, чем невысказанная боль в глазах незаслуженно униженного и обиженного человека. Поэтому я социалист, и поэтому же не могу считать себя вполне объективным, поэтому мои впечатления и эти заметки субъективны. Но я вас об этом предупредил и прошу воспринимать их как субъективные заметки, заинтересованного и относительно независимого наблюдателя.

Украинские власти, судя по их политическому поведению этой осенью, имитируют демократию, как раньше имитировали социализм. Им не привыкать, многие лица мне хорошо знакомы по той прошлой жизни. Хотя, справедливости ради, тогда у меня к некоторым из них доверия было больше. То ли он, действительно, верили в социализм, то ли убедительнее притворялись, не знаю и не могу судить. Но их воля к власти, хватка за власть мне знакома. Хотя это уже не только те люди. К ним прибавились многие другие.

В Украине сформировался новый правящий класс из чиновников и новых собственников. Они уже почти не нуждаются в идеологических обоснованиях своего права на власть – ни в социалистическом. ни в демократическом смысле. Но так же как в прошлом нельзя было отказаться от декларации приверженности социализму, сегодня нельзя совсем отказаться от атрибутов демократии. Да собственно и саму демократию они воспринимают исключительно как технологию, призванную делать их власть легитимной.

Такой же новый правящий класс сформировался и в России. Но, в отличие от него, украинский оказался перед этими выборами разделен по географическому и культурному признаку на две, а то и, как утверждают некоторые украинские аналитики, на три части. И это, как ни странно, предопределило то, что демократические процессы в Украине, вопреки желанию власть имущих, не остановились. Украинская правящая элита не едина, по каким принципам, в данном случае неважно. Возникла конкуренция, выплеснувшаяся в политическую плоскость. Вопрос был в том, какие формы эта конкуренция приобретет. Слава Богу, события пока развивалась она, в основном и до сегодняшнего дня, в правовом поле.

В Украине медленно но неуклонно формируется то, что уже можно назвать гражданским обществом. Оно еще слабо, неорганизованно, но оно есть. Многочисленные мои встречи и беседы здесь в октябре – перед выборами, в день выборов и после них, показали, что украинцы куда серьезнее относятся к демократическим процедурам, чем, например, россияне или белорусы. Общество сопротивляется насилию со стороны власти. Именно общество поставило власть на этих выборах в крайне тяжелое положение. Власть оказалась перед неприятным для нее выбором – оказаться в оппозиции или продемонстрировать свою авторитарную сущность всему миру, к чему она была не готова, поскольку попадала под колоссальную зависимость от восточного соседа без поддержки с Запада, на которую она привыкла опираться, в прошлом. Власть проигрывала в любом случае вне зависимости от формальных результатов выборов – или политически, или нравственно. А скорее и политически, и нравственно.

Затраченные властью огромные усилия – финансовые, административные, медийные – дали минимальный результат. Такой массированной обработки общественного сознания, как в Украине в ходе этих выборов, мне до этого видеть не приходилось. Более того, мне трудно представить, что власть еще могла бы сделать для своей победы в границах даже того псевдо-, квази- демократического поля, в границах так называемой «управляемой» или правильнее было бы сказать «имитируемой» демократии. Имитационный ресурс, как и ресурс политических технологий, в данном случае был задействован властью полностью, и дал минимальные результаты. Это – начало конца той переходной модели, которая была создана Л. Кучмой. В Украине в октябре «прозвонил колокол». И я могу себе представить, что любой из нынешних руководителей стран СНГ мог бы сказать об этом словами героя Э. Хэмингуэя: «Не спрашивай меня, по ком звонит колокол. Он звонит по каждому из нас».

Президентские выборы в Украине не оставили никаких сомнений в истинном характере российско-украинских межгосударственных отношений на данном этапе. Это был откровенно и даже демонстративно антидемократический альянс. Даже если противопоставление Восточной Европы остальной Европе, объединяющейся в ЕС, и не было целью этого союза, то оно стало его результатом. При всех издержках объединительного процесса на западе, там все-таки ищут решения через компромиссы, на востоке – через подавление. Никогда прежде в постсоветские времена авторитаризм и демократия не противостояли здесь друг другу так прямо и открыто, как на этих украинских выборах.

Украинская оппозиция не пошла по «грузинскому пути», что характеризует ее как ответственную политическую силу, готовую или почти готовую уже взять на себя ответственность за общество и государство. Митинг львовских студентов в поддержку арестованных студентов в восточных областях Украины, возможно, самый примечательный эпизод этой кампании, как, впрочем, и то, что в неприятии использовавшихся властью методов политического давления на этот раз и Восток, и Запад Украины, по крайней мере в той их части, о которой вообще можно говорить в этом отношении, на мой взгляд, почти не отличались друг от друга.

Бросилось в глаза и то, что поведение наблюдателей от СНГ было настолько политически ангажированным, и я бы сказал даже бесстыдным, что представители националистических зарубежных украинских организаций, всегда отличавшихся повышенной категоричностью суждений и высказываний, выглядели на этом фоне высшей мыслимой формой идеологической толерантности и политической корректности. Глядя на своих соотечественников, комментировавших нарушения свободы агитации и использование административного ресурса со стороны оппозиции, я не мог ответить себе на вопрос, что это ? Так называемый политический прагматизм, давно перешедший в откровенный уже даже не политический цинизм? Или продуманная сознательная линия поведения перед лицом какой-то очень серьезной, возможно смертельной для них опасности?

В конечном счете я решил для себя, что позиция представителей СНГ и России на этих выборах – будь то политические технологи – Глеб Павловский, Сергей Марков, политики – Андрей Кокошин, Дмитрий Медведев и даже сам Президент России, была вызывающе политически корыстной и в то же время политически наивной. Они, как мне показалось, считали себя прагматиками, которые отрешились от любых сентиментальностей и руководствуются точными политическими расчетами. Было видно невооруженным глазом, что они руководствовались только одним – во что бы то ни стало, любой ценой удержать Украину от политического дрейфа в сторону Запада. Мне показалось, что они, как это часто бывает в случаях, когда усилия чрезмерны, добились прямо противоположного результата.

Попробуем и мы быть прагматиками и проанализируем хотя бы в самом общем виде возможные варианты и их последствия для российско-украинских отношений.

Можно попробовать рассмотреть возможные варианты.

Предположим, что «победит» Виктор Янукович. Российское руководство воспринимает это как свою политическую победу и, используя свое влияние на нового президента, хотя мера этого влияния, как и в случае с его предшественником Л. Кучмой, это еще большой вопрос, пытается форсировать процесс формирования политически однородного недемократического или полу-, внешне- демократического пространства в рамках СНГ. Помимо непомерно высокой экономической цены такого союза, как и в случае с Беларусью, для экономически ослабленной России, будет получена перманентно нестабильная в политическом отношении страна, ответственность за положение в которой будет, по крайней мере, в глазах простых украинцев – и на западе, и на востоке – лежать на России. Это будет постоянный источник растущего в обществе отторжения от восточного соседа, которое раньше или позже реализуется в каких-то политических действиях.

То есть, произойдет примерно то, что в предыдущее десятилетие происходило в общественном сознании Украины по отношению к Западу. Не оправдавшиеся надежды вызовут глубокое разочарование и отторжение даже у самых преданных сторонников российско-украинского сближения и сотрудничества. Будет происходить дальнейшая политическая консолидация Украины, но теперь уже на основе отторжения российской модели управляемой демократии. Если Запад предпримет какие-то конкретные действия, открывающие хотя бы потенциально Украине дорогу в ЕС, результаты любых следующих выборов тут нетрудно предсказать заранее. Выиграть их власти, даже устоявшей в 2004 году с помощью «российского фактора», в Украине при самых заниженных требованиях к процедуре выборов, будет невозможно. Украина будет поставлена на грань открытого авторитаризма со всеми вытекающими отсюда последствиями.

А чего можно ожидать если выборы все же выиграет В. Ющенко? Хотя в самой возможности признания такой победы властью, после всего что я видел в Украине в октябре, я лично очень сомневаюсь, она пошла, как говорят, «ва банк». В таком случае горький осадок от поведения российского руководства и политического истеблишмента на этих выборах, можно предположить, заставит новое украинское руководство пересмотреть все или почти все решения, принятые весной и летом этого года. К сожалению, в том числе, и такие, которые реально открывали новые перспективы перед экономическим сотрудничеством двух стран. Учитывая большую зависимость украинской экономики от российских поставок энергоресурсов и российского рынка, российское руководство, выбирая линию поведения на этих выборах, похоже, не очень этого опасалось. А зря. Любое экономическое давление на Украину приведет к росту антироссийских настроений в ней, причем теперь они уже не будут сдерживаться властью, а наоборот сознательно или несознательно, просто из чувства недоверия и обиды, если не культивироваться, то поощряться.

В таком случае Украину ждут, действительно, трудные времена. Ей придется искать выхода из трудного положения, и нет никаких сомнений в том, где именно она будет искать этот выход. Есть, конечно, большой вопрос, насколько Запад готов сегодня помогать Украине. Но после этих выборов мотивов и аргументов у Запада будет куда больше, чем ранее, чтобы пойти на реальные шаги по ускорению интеграции Украины в евроатлантические структуры.

Понимая даже, что этот анализ очень поверхностный, я убежден в том, что для российко-украинских отношений, опыт этих выборов и поведение на них российского истеблишмента – последний гвоздь в гроб вполне «нарисовавшегося» к концу весны – началу лета этого года сближению двух стран.

Получается, что даже исходя из преполагаемых «прагматических» целей, в результате этих выборов, какими бы с формально-правовой стороны они ни были по подведению официальных итогов, правящая авторитарная Россия их проиграла с разгромным счетом. Украинские выборы заставили российскую власть сбросить маску. Я спрашиваю себя о том, неужели власть этого не понимала. Не может этого быть. А раз так, значит, она делала это сознательно, демонстрируя свое намерение «закручивать гайки» по всему постсоветскому политическому полю, как она это уже делает в России. Этот «результат» выборов в Украине, на мой взгляд, носит геополитический характер и заслуживает отдельного внимательного рассмотрения, просчета всех возможных последствий такой политики как в Восточной Европе, так и в мире в целом.

Еще одно мое наблюдение состоит в том, что после выборов 2004 года ни у кого не может быть сомнений, что расхожий в российских экспертных кругах миф об относительном отставании Украины от России в процессах реформирования общества, не более чем миф. Возможно в реформировании экономики и создании инфраструктур рыночной экономики Украина, действительно, отставала от России. Но в политическом отношении она ушла далеко вперед. Гражданское общество здесь существует и развивается. Нет даже малейших признаков того унылого политического равнодушия простых граждан к политике, которое установилось, увы, в России.

Настоятельнейшей и срочной задачей действительно демократических сил в России сегодня, есть защита и поддержка этих процессов в Украине, взаимодействие с социальными и национальными демократами в ней. Украинцы показали русским пример того, как нужно бороться за свои права даже в самых тяжелых условиях. Особенно значимым является то, что они вели эту борьбу не на улице, что, между прочим, очень устроило бы власть, которая все выборы кликушествовала и провоцировала беспорядки, к счастью безуспешно, а на избирательных участках. Даже если на этот раз украинцы в своем противостоянии беспомощной, перепуганной и обнаглевшей власти потерпят поражение, они приобрели опыт, который поможет им победить. И они победят. В этом я теперь нисколько не сомневаюсь.

Украинская революция завершилась. В Украине есть граждане, есть общие для них ценности, которые они готовы отстаивать, есть гражданское общество. Нет здесь пока действительно национальной демократической элиты. Вернее, она есть, но она пока очень молода, оттеснена от рычагов государственного управления. Но это дело времени. Я спокоен за Украину. Я тревожусь за Россию. Российская революция, увы, пока не завершилась, цели ее не достигнуты. Решение главных вопросов, главный выбор – демократия или авторитаризм - отложены на неопределенное время. Как долго может продолжаться такое положение вещей, я не знаю. Опыт мне подсказывает, что в России с ее гигантскими размерами и колоссальной силой политической инерции, впитанным с молоком матери предательским ощущением своего бессилия перед власть имущими и богатыми, этот процесс может длиться очень долго. То есть он может пойти по исторически присущему моей стране пути – долгое накопление под спудом противоречий до критической массы и неминуемого взрыва. Давайте смирим «национальную гордость великороссов» и признаемся хотя бы себе в том. Что на этих выборах «малороссы» подали нам пример того, что бороться нужно всегда, и поблагодарим их за это.

Выборы в Украине показали, что постсоветское общество тут, как, впрочем, и везде, разделено не по национальному, а по социальному принципу. И разделено оно очень своеобразно. Это деление общества переходного периода, революционного, если можно так сказать, общества.

Одну его часть составляют люди, которые считают что все цели, которые они могли поставить перед собой, уже достигнуты. В эту часть входят новые собственники, новая политическая элита, высшие чиновники в центре и в провинции, обслуживающий персонал из творческой и научной интеллигенции, часть журналистов, особенно на телевидении и в хорошо финансируемых печатных изданиях. Их за это глупо было бы упрекать. Их можно упрекнуть лишь в политической наивности, в искренней вере в то, что нынешнее состояние общества, в котором они оказались в несоизмеримо лучшем положении, чем огромное большинство их сограждан, можно «стабилизировать» при сохранении даже того минимума гражданских свобод, которыми они, все таки, дорожат, хоть и в меньшей мере, чем благополучием материальным.

Другая, несоизмеримо большая часть людей, так не считает. Они не получили ничего или почти ничего от этой революции, по крайней мере именно так они думают, и не готовы согласиться с мнением первых, что существующее сегодня положение это если не вообще лучшее из всех возможных, то, по крайней мере, лучшее из того, что можно было достичь в процессе демократических преобразований в постсоветских странах.

Выборы показали, что «низы не хотят, а верхи не могут». Национальный баланс интересов, приемлемый для обеих сторон, далеко еще не найден. Этот дисбаланс будет перманентным источником либо социальной пассивности, либо социальных конфликтов в обществе. Что из этого хуже для Украины, только Бог знает. Я думаю, что «оба хуже».

Кризисное управление в такой ситуации состоит по большому счету именно в поиске этого социального баланса. Но этим то власть как раз и не занимается. Почему? Возможно, не умеет этого делать и не хочет учиться делать это. Возможно, не хочет этого делать, надеясь на силовые методы удержания ситуации в приемлемых для нее рамках. Скорее всего, здесь присутствует и то, и другое. Именно на этой основе постсоветские национальные элиты в новых независимых государствах Восточной Европы нашли общий язык и пытаются взаимодействовать между собой. Как долго им будет удаваться балансировать на этой тонкой грани имитации демократии сказать трудно. Но очевидно, что Украина в этой цепи «самое слабое звено». Но в отличие от известной телевизионной игры, звено это не удаляют, а пытаются укрепить. Это – «ахиллесова пята» нового авторитаризма на просторах бывшего СССР. Борьба за национальное освобождение, как показал, в том числе и наш опыт, далеко не всегда является борьбой за гражданские свободы. Но в данном случае, в Украине, выборы показали это, она таковой является.

Сочетание двух факторов – большей национальной характеристичностью и большей восприимчивостью к западным ценностям делает Западную Украину наиболее последовательной в борьбе за реальную демократическую общественную трансформацию. За это ей многое можно простить. Я готов ей простить даже ее традиционную в новейшие времена русофобию и попытки представить «коммунизм» вслед за Николаем Бердяевым исключительно русским явлением. Прощаю им потому, что понимаю, они не меня не любят. Они не любят моих начальников. Только не любят они их больше, чем я, в силу не только социальных, а и культурно-этнических причин.

Поддержка украинской оппозиции, какой бы национально окрашенной она и по сей день ни была, и как бы нас это не раздражало в них, сегодня является абсолютным тестом на демократизм для любого политика, любой политической партии.

Украина беременна демократией. Старшая сестра советует ей сделать аборт. Но, похоже, Украина с этим не согласна и готова доносить плод до родов. Простите меня за это физиологическое сравнение, но ничего более точно характеризующего прошедшие в Украине президентские выборы, мне лично на ум не приходит.

Есть такой старый советский анекдот. В Советском Союзе все общество делится на две части: довольные и недовольные. Первыми занимается ОБХСС, а вторыми КГБ. Ни одной из двух упомянутых организаций давно нет, а деление осталось. Довольные теперь стараются «стабилизировать» общество, недовольные – демократизировать его дальше. Что касается стремления к стабилизации, я вспоминаю как покойный руководитель группы советников в Афганистане Виктор Поляничко, указывая мне за окно своего кабульского кабинета, говорил: «Из Москвы потоком идут шифрограммы с требованием стабилизировать ситуацию. Что стабилизировать? Это? – он опять ткнул пальцем в окно. – Этого стабилизировать я не хочу».

Глядя на украинские реалии изнутри, я почти готов был вслед за Поляничко воскликнуть: «Нельзя это стабилизировать!». Но подумав и вспомнив о ситуации в моей стране, я готов согласиться с тем, что даже на этой точке развития ситуация тут выглядит, на мой взгляд, куда оптимистичней, чем в России. Здесь актуальна другая задача – не дать развернуть ситуацию вспять. Власть хочет только одного – убедить людей в том, что от их голосования ничего не зависит, во всемогуществе политических технологий – этот отвратительный эвфемизм, прикрывающий в наших постсоветских странах откровенное политическое шулерство без ограничений. Поэтому украинскому обществу, в случае если власть таки добьется своего – объявления Виктора Януковичем победителем выборов, предстоит пройти между Сциллой и Харибдой дестабилизации и политической апатии, одинаково выгодным только самой власти. Дай вам Бог ума и выдержки, дорогие мои земляки.